"Holo Boy" - новый альбом This Is Lorelei, сольного проекта Нейта Амоса из Water From Your Eyes: 10 заново записанных песен 2014-2021 годов, в которых инди‑поп, фолк и экспериментальный электро‑поп соединяются с тёплым лоу‑фай‑настроением, искренними текстами о взрослении, сожалениях и тихой самоиронии. Слушайте "Holo Boy", чтобы услышать, как автор переоткрывает свой архив и превращает рассыпанный материал в цельное, эмоционально насыщенное инди‑высказывание.
This Is Lorelei "Holo Boy" - один из тех альбомов, которые вроде бы приходят "сбоку" от главной карьерной траектории музыканта, но в итоге собирают воедино всё, что этот автор умеет и чем дорожит. Формально это всего лишь сборник перезаписанных песен, написанных Нейтом Амосом в период с 2014 по 2021 год и ранее разбросанных по девяти релизам Bandcamp, но в новом виде этот материал звучит как тщательно выстроенное, почти программное высказывание. Здесь нет ощущения ленивого "переиздания ради наживы": напротив, критики подчёркивают, что Амос идёт в прошлое не из ностальгии и не по расчёту, а как в лабораторию, где когда‑то были заложены все его будущие навязчивые идеи, и теперь он возвращается туда с увеличительным стеклом и опытом прошедшего десятилетия. В этом смысле "Holo Boy" - не столько ретроспектива, сколько аккуратная, но смелая перекомпоновка собственной биографии, рассказанная языком инди-попа, фолка, странного электро-попа и всего, что Амос привык без зазрения совести смешивать в один коктейль.
Парадокс альбома в том, что его исходная разрозненность превращается в ощущение удивительной цельности: отдельные, когда‑то автономные треки оказываются кусками одного большого пазла, в котором герою постоянно чуть за тридцать и чуть хуже, чем хотелось бы, но он всё ещё упрямо пишет песни, как будто это единственный способ удержать себя от распада. Рецензенты пишут о "restless, odd and eccentric" характере записи, о "scattershot vision", превращённом в самое убедительное на сегодняшний день высказывание This Is Lorelei, и это действительно точные формулировки: у Амоса словно нет встроенного ограничителя жанров и форм, зато есть очень чёткое ощущение собственного центра тяжести. Он может начать трек, который открывается как почти сахарный гитарный поп в духе The Cars и The Strokes, а закончить его там, где в миксе кувыркаются гиперпоп‑синты, видеоигровые линии и диковатые барабанные вспышки, но для слушателя это никогда не выглядит эклектикой ради эклектики. Всё держится на его интонации и воображении, на том самом ощущении "ручной" странности, которое давно стало отличительным знаком и Water From Your Eyes, и сольного проекта.
Будучи половиной дуэта Water From Your Eyes, который за последние годы стал одним из самых обсуждаемых явлений американской альтернативы, Амос вполне мог позволить себе отнестись к This Is Lorelei как к побочному развлечению, но "Holo Boy" демонстрирует прямо противоположную стратегию. Этот альбом - аргумент в пользу того, что сольная вселенная не просто "существует параллельно", а заслуживает отдельного статуса и внимания, и многие рецензии фактически фиксируют момент, когда This Is Lorelei перестаёт читаться как сайд-проект и становится полноценным авторским брендом. Здесь чувствуется та же изобретательность, что и в основной группе, но направленная внутрь, в зону более мягких и интимных состояний: там, где Water From Your Eyes методично ломают форму и хулиганят с танцевальностью и шумом, This Is Lorelei ловит хрупкие состояния между смехом, усталостью и тихой депрессией. "Holo Boy", который на бумаге выглядит как собрание старья, на деле звучит как удивительно уверенный шаг вперёд - тот самый "закрытый эпизод и одновременно invigorating next step", о котором пишет Paste.
Музыкально пластинка устроена как нарочито неровная дорога, где каждый поворот постоянно подрывает ожидания, но само движение остаётся ясным и логичным. Уже в первых треках Амос демонстрирует свою любовь к ярким, почти "хитовым" крючкам: Clash называет эти вещи "impeccably detailed indie pop confections", подчёркивая, насколько тщательно в них расставлены мелодические твисты и рельефные хуки. "But You Just Woke Me Up" работает как концентрат его подхода: гитарный рифф в духе "Cars-meet-Strokes", под которым прячется нервное, чуть рассыпающееся настроение, а в миксе, по наблюдению Stereogum, будто "фуррят" инструментальные детали, как листья, поднятые внезапным порывом ветра. Чуть дальше он уже позволяет себе более резкие движения: "Mouth Man" становится той самой "гиперпоп‑границей", где монотонный spoken word, "кривые" синт-бёрсты и плотный ритм собираются в почти лихорадочный танцевальный кошмар, отсылающий и к Cake, и к странным инди-гибридам нулевых. Но в следующем повороте нас снова встречает камерная акустика "My Friend 2" с её аккуратным фингерстайлом и полуколыбельной, тихо выговариваемой мелодией, показывающей, что Амос одинаково органичен и в шуме, и в шёпоте.
Отдельного разговора заслуживает "Dreams Away" - один из треков, который рецензенты выделяют как сердцевину альбома. Это песня, где, по сути, нет никакой сложной драматургии: простая пульсация, чуть "тянущиеся" аккорды и строчка "Got to wash away my dreams, today is just tomorrow and tomorrow's just today, I will wash my dreams away", на которую приходится эмоциональный пик. Но именно в её почти маниакальной повторяемости проявляется то, что критики называют "down-to-earth lyricism" Амоса: он не уходит в метафизику, не строит огромных концепций, а осторожно разбирает повседневное ощущение застоя, когда дни сливаются в одно тягучее "сегодня". В продакшене трек держится на тонком балансе: с одной стороны, здесь достаточно воздуха и пространства, чтобы слушатель мог "раствориться" в мелодии, с другой - где‑то на заднем плане всё равно живут те самые "маленькие сюрпризы", о которых пишет Stereogum, - внезапные гитарные изгибы, лёгкие синтовые отблески.
Лирика на "Holo Boy" - это, пожалуй, главный элемент, который склеивает всю жанровую и стилистическую эклектику в одну интонацию. Амос стабильно играет роль персонажа, которого критики описывают как "down-in-the-dumps dirtbag with a heart of gold": вечный неудачник, который сам о себе говорит с такой самоиронией, что его сложно не полюбить. В "Mouth Man" он бросает строку "I'm the stain on your T-shirt / You're my son, and I steal all the drugs you love", одновременно смешную и болезненную, за которой угадывается обжитая, но всё же неприглядная реальность. В другой песне, "Name The Band", он примеряет более саркастическую маску, но в конце всё равно приходит к тихой, почти виноватой фразе "I don't wanna mess you up like that", которую Stereogum выделяет как ключевой момент его персонажа. Это тот случай, когда автор предельно осведомлён о своих слабостях и провалах, однако не превращает это в позу или культивируемую грязь, а скорее протягивает слушателю руку: мол, вот как всё обстоит, давай посмеёмся вместе, иначе не выдержать.
Голос Амоса только усиливает это ощущение совместного проживания. Критики не раз сравнивают его баритон с интонациями Стефина Мерритта из The Magnetic Fields: та же усталая сухость, склонность проговаривать эмоции почти будничным тоном, который внезапно разрезает воздух на самых болезненных строках. Он не устраивает вокальных подвигов и не стремится впечатлить диапазоном, но умеет главное - "обживать" песню изнутри, звучать так, как если бы текст возникал прямо в момент произнесения. Это особенно заметно в более тихих номерах, где его интонации словно балансируют между смехом и слезами, - и здесь как раз срабатывает та самая "impressive emotional intelligence", о которой пишет Stereogum: даже когда герой играет факапа, в его голосе присутствует бережность по отношению к чужим чувствам, чувство меры в том, как далеко можно зайти в самоуничижении.
This Is Lorelei "Holo Boy" - один из тех альбомов, которые вроде бы приходят "сбоку" от главной карьерной траектории музыканта, но в итоге собирают воедино всё, что этот автор умеет и чем дорожит. Формально это всего лишь сборник перезаписанных песен, написанных Нейтом Амосом в период с 2014 по 2021 год и ранее разбросанных по девяти релизам Bandcamp, но в новом виде этот материал звучит как тщательно выстроенное, почти программное высказывание. Здесь нет ощущения ленивого "переиздания ради наживы": напротив, критики подчёркивают, что Амос идёт в прошлое не из ностальгии и не по расчёту, а как в лабораторию, где когда‑то были заложены все его будущие навязчивые идеи, и теперь он возвращается туда с увеличительным стеклом и опытом прошедшего десятилетия. В этом смысле "Holo Boy" - не столько ретроспектива, сколько аккуратная, но смелая перекомпоновка собственной биографии, рассказанная языком инди-попа, фолка, странного электро-попа и всего, что Амос привык без зазрения совести смешивать в один коктейль.
Парадокс альбома в том, что его исходная разрозненность превращается в ощущение удивительной цельности: отдельные, когда‑то автономные треки оказываются кусками одного большого пазла, в котором герою постоянно чуть за тридцать и чуть хуже, чем хотелось бы, но он всё ещё упрямо пишет песни, как будто это единственный способ удержать себя от распада. Рецензенты пишут о "restless, odd and eccentric" характере записи, о "scattershot vision", превращённом в самое убедительное на сегодняшний день высказывание This Is Lorelei, и это действительно точные формулировки: у Амоса словно нет встроенного ограничителя жанров и форм, зато есть очень чёткое ощущение собственного центра тяжести. Он может начать трек, который открывается как почти сахарный гитарный поп в духе The Cars и The Strokes, а закончить его там, где в миксе кувыркаются гиперпоп‑синты, видеоигровые линии и диковатые барабанные вспышки, но для слушателя это никогда не выглядит эклектикой ради эклектики. Всё держится на его интонации и воображении, на том самом ощущении "ручной" странности, которое давно стало отличительным знаком и Water From Your Eyes, и сольного проекта.
Будучи половиной дуэта Water From Your Eyes, который за последние годы стал одним из самых обсуждаемых явлений американской альтернативы, Амос вполне мог позволить себе отнестись к This Is Lorelei как к побочному развлечению, но "Holo Boy" демонстрирует прямо противоположную стратегию. Этот альбом - аргумент в пользу того, что сольная вселенная не просто "существует параллельно", а заслуживает отдельного статуса и внимания, и многие рецензии фактически фиксируют момент, когда This Is Lorelei перестаёт читаться как сайд-проект и становится полноценным авторским брендом. Здесь чувствуется та же изобретательность, что и в основной группе, но направленная внутрь, в зону более мягких и интимных состояний: там, где Water From Your Eyes методично ломают форму и хулиганят с танцевальностью и шумом, This Is Lorelei ловит хрупкие состояния между смехом, усталостью и тихой депрессией. "Holo Boy", который на бумаге выглядит как собрание старья, на деле звучит как удивительно уверенный шаг вперёд - тот самый "закрытый эпизод и одновременно invigorating next step", о котором пишет Paste.
Музыкально пластинка устроена как нарочито неровная дорога, где каждый поворот постоянно подрывает ожидания, но само движение остаётся ясным и логичным. Уже в первых треках Амос демонстрирует свою любовь к ярким, почти "хитовым" крючкам: Clash называет эти вещи "impeccably detailed indie pop confections", подчёркивая, насколько тщательно в них расставлены мелодические твисты и рельефные хуки. "But You Just Woke Me Up" работает как концентрат его подхода: гитарный рифф в духе "Cars-meet-Strokes", под которым прячется нервное, чуть рассыпающееся настроение, а в миксе, по наблюдению Stereogum, будто "фуррят" инструментальные детали, как листья, поднятые внезапным порывом ветра. Чуть дальше он уже позволяет себе более резкие движения: "Mouth Man" становится той самой "гиперпоп‑границей", где монотонный spoken word, "кривые" синт-бёрсты и плотный ритм собираются в почти лихорадочный танцевальный кошмар, отсылающий и к Cake, и к странным инди-гибридам нулевых. Но в следующем повороте нас снова встречает камерная акустика "My Friend 2" с её аккуратным фингерстайлом и полуколыбельной, тихо выговариваемой мелодией, показывающей, что Амос одинаково органичен и в шуме, и в шёпоте.
Отдельного разговора заслуживает "Dreams Away" - один из треков, который рецензенты выделяют как сердцевину альбома. Это песня, где, по сути, нет никакой сложной драматургии: простая пульсация, чуть "тянущиеся" аккорды и строчка "Got to wash away my dreams, today is just tomorrow and tomorrow's just today, I will wash my dreams away", на которую приходится эмоциональный пик. Но именно в её почти маниакальной повторяемости проявляется то, что критики называют "down-to-earth lyricism" Амоса: он не уходит в метафизику, не строит огромных концепций, а осторожно разбирает повседневное ощущение застоя, когда дни сливаются в одно тягучее "сегодня". В продакшене трек держится на тонком балансе: с одной стороны, здесь достаточно воздуха и пространства, чтобы слушатель мог "раствориться" в мелодии, с другой - где‑то на заднем плане всё равно живут те самые "маленькие сюрпризы", о которых пишет Stereogum, - внезапные гитарные изгибы, лёгкие синтовые отблески.
Лирика на "Holo Boy" - это, пожалуй, главный элемент, который склеивает всю жанровую и стилистическую эклектику в одну интонацию. Амос стабильно играет роль персонажа, которого критики описывают как "down-in-the-dumps dirtbag with a heart of gold": вечный неудачник, который сам о себе говорит с такой самоиронией, что его сложно не полюбить. В "Mouth Man" он бросает строку "I'm the stain on your T-shirt / You're my son, and I steal all the drugs you love", одновременно смешную и болезненную, за которой угадывается обжитая, но всё же неприглядная реальность. В другой песне, "Name The Band", он примеряет более саркастическую маску, но в конце всё равно приходит к тихой, почти виноватой фразе "I don't wanna mess you up like that", которую Stereogum выделяет как ключевой момент его персонажа. Это тот случай, когда автор предельно осведомлён о своих слабостях и провалах, однако не превращает это в позу или культивируемую грязь, а скорее протягивает слушателю руку: мол, вот как всё обстоит, давай посмеёмся вместе, иначе не выдержать.
Голос Амоса только усиливает это ощущение совместного проживания. Критики не раз сравнивают его баритон с интонациями Стефина Мерритта из The Magnetic Fields: та же усталая сухость, склонность проговаривать эмоции почти будничным тоном, который внезапно разрезает воздух на самых болезненных строках. Он не устраивает вокальных подвигов и не стремится впечатлить диапазоном, но умеет главное - "обживать" песню изнутри, звучать так, как если бы текст возникал прямо в момент произнесения. Это особенно заметно в более тихих номерах, где его интонации словно балансируют между смехом и слезами, - и здесь как раз срабатывает та самая "impressive emotional intelligence", о которой пишет Stereogum: даже когда герой играет факапа, в его голосе присутствует бережность по отношению к чужим чувствам, чувство меры в том, как далеко можно зайти в самоуничижении.
