- Автор книги по анализу
- Асафьев В. Б.
ИССЛЕДОВАНИЕ АСАФЬЕВА «МУЗЫКАЛЬНАЯ ФОРМА КАК ПРОЦЕСС»
Две публикуемые книги Б. В. Асафьева о музыкальной форме созданные в различные периоды его научной деятельности.
Первая написана в основном в течение 1925 года, окончательно подготовлена к печати в 1929 и издана в 1930 году. Вторая — в период ленинградской блокады (дата окончания рукописи — 24 января 1942 г.) в опубликована впервые в 1947 году, т. е. за два года до смерти ее автора.
Замышлялась третья книга, которая должна была, по словам Асафьева, осветить «вопросы формы и стиля как явлений интонации». «Стиль и форма в их взаимодействии... составят третью книгу исследования
„Форма как процесс”», — пояснял он.**
Первая книга явилась итогом многолетней работы Асафьева над вопросами интонационной специфики музыкального искусства, среди которых. одно из главных мест занимал вопрос об особенностях интонационного становления музыкальной формы.
По утверждению самого Асафьева, первые мысли о музыкальных формах «не как архитектонических «беззвучных» схемах, а как закономерном процессе организации звучащего материала и его кристаллизации» (28) возникли у него еще в 1916—1917 годах. Можно утверждать, что на протяжении всех последующих за этим лет почти каждая из его работ в той или иной степени касалась этого вопроса и тем самым прокладывала путь к основным его исследованиям о музыкальной форме как явлении, постигаемом «в развертывании смысла, т. е. в процессе» (227).
Из самых ранних работ наиболее непосредственно с этой проблемой связаны его статьи «Пути в будущее» (1918) *** и «В пути (Из цикла статей о музыкальной форме)». Вторая статья написана в 1922 году и издана:
в новой редакцин под названием «Процесс оформления звучащего вещества» в 1923.* Вопросы музыкальной формы нашли свое отражение и таких работах Асафьева 20-х годов, как «Симфонические этюды» (1922),
статья «Теория музыкально-исторического процесса как оспова музыкально-исторического знания» (1924),** доклад «О современном русском музыкознании и его исторических задачах» (1925)**® и в создававшейся
параллельно с исследованием о форме «Книге о Стравинском».
Становленне учения Асафьева о форме особенно ярко проявилось в двух его работах, написанных, повидимому, в начале 1925 года и специально посвященных раскрытию основополагающих для Асафьева понятий —интонация и интонирование (именно в этом аспекте — музыкальная форма как процесс интонирования — шло многолетнее развитие всего его учения о форме.) ****
Обе работы 1925 года направлены на выяснение и обоснование сущности самого понятня «интонация». Первая из них, первоначально названная — «Обоснование русской музыкальной интонации», при издании книги «Музыкальная форма как процесс» вошла в нее в качестве «Добавления 2» под названием «Основы музыкальной интонации». Вторая статья — «Речевая интонация» (задуманная как один из разделов общего исследования Об обосновании русской музыкальной интонации) — до 1965 года оставалась неизданной. Ее направленности в значительной мере присущ учебно-методический характер. Центральным вопросом содержания является вопрос о методике воспитания слуха у обучающихся музыкальному искусству, основной же теоретический тезис статьи, характерный и для всех последующих работ Асафьева, общность истоков речевой и музыкальной интонации. «Речевая и чисто музыкальная интонация — ветви одного звукового потока», — утверждает автор.**#
В годы, когда Асафьев особенно интенсивно работает над проблемой музыкальной формы, «динамический» подход к ее рассмотрению имеет место и в зарубежном музыкознании, особенно в трудах Эрнста Курта.
Первые работы этого ученого появились еще в начале первого десятилетия ХХ века. В 1917 году на немецком языке было издано его выдающееся исследование «Основы ливеарного контрапункта», а в 1923 — «Ро-
мантическая гармония и ее кризис в «’Гристане» Вагнера». Летом 1924
* В первом варианте опубликована в журнале «Соблазны и преодоления», выпускавшемся на правах рукописи Воссийским институтом истории искусств; во втором — вошла в сб. Гос. филармония, Нг., 1923. года Асафьев, уже интенсивно работавший в то время над своей теорией музыкальной формы, познакомился с этими трудами.
Работы Курта вызвали огромный интерес Асафьева, и первая из них была издана на русском языке под его редакцией и с его вступительной статьей. * Оценив многое в этой работе Курта очень положительно, а порой и восторженно, Асафьев в то же время высказывает и ряд критических замечаний, основная суть которых сводится к положению, что Курт не понимает «интонации как качества музыки». Ето «единства», — пишет
Асафьев, — вне интонации становятся действительно точками тонов, и он договаривается до каких-то недоступных слуху «видов энергий». Уже в это время Асафьев, по-видимому, понял и присущий взглядам Курта отрыв музыкального искусства от явлений общественной жизни, и именно из-за его непонимания интонационной сущности музыки. Сам же Асафьев в предисловии замечает: «Интонационная система становится одной из функций общественного сознания». ***®
С более развернутой критикой Курта Асафьев выступил в конце 20-х годов в изданной на украинском языке статье «Кризис буржуазного музыкознания», в которой Курту посвящен целый ряд страниц, суммируемых
следующим выводом:
«Мысль его (Курта. Ред.), возникшая в процессе исследования динамики баховской музыки и вскрытия глубокого разлада между ценными приобретениями романтической гармонии и кризисом, родившимся в ней
не самой, мысль, которая, в сущности, дошла до первоосновы диалектики в истории развития музыки, —-в конце концов выявила невозможность обосновать свои доводы и путается — либо в абстрактном формализме,
либо в темном лесу идеалистической, образно красивой, а иногда даже убедительной риторики». ###%
В нашем теоретическом музыкознании интонационная теория Асафьева и, в частности, вопрос о соотношении теорий Курта и Асафьева в понимании процессов формообразования освещены еще мало. Ценным начинанием явилась статья Л. А. Мазеля «О музыкально-теоретической концепции Асафьева», опубликованная в журнале «Советская музыка» (1957, № 3). В последвие годы специальное внимание этой проблеме уделил чешский музыковед Я. Ииранек, в частности, в фундаментальном труде «Теория интонации Асафьева. Ее генезис и значение» (Прага, 1967). Интонационной теории Асафьева посвящен и ряд страниц в сборнике «Интонация и музыкальный образ» (статьи и исследования музыковедов Советского Союза и других социалистических стран под ред. Б. М. Ярустовского. «Музыка», М., 1965). Некоторые аспекты учения Асафьева о музыкальной форме развиваются в трудах В. Бобровского («О переменности функций музыкальной формы». «Музыка», М., 1970) и Вл. Протопопова («Принципы музыкальной формы Бетховена». «Музыка», М., 1970).
В упомянутой статье Л. А. Мазеля убедительно противопоставляются материалистические тенденции Асафьева в решении этой проблемы и глубоко идеалистическая в свосй основе концепция Курта, порожденная во многом теми течениями в философии, которые нашли свою исчерпываюшую критику в работе Ленина «Материализм и эмпирнокритицизм». И глубоко ирав автор статьи, отмечая, что в утверждении Асафьева интонационной природы музыки содержится «и одна из историко-материалистических предпосылок учения о музыкальной выразительности».
Несомненно, идеалистическая философия в течение многих лет оказывала известное воздействие и на учение Асафьева о форме. Однако это воздействие сказалось в основном не па существе центральных устремлений Асафьева, а на ‘внешней и даже чисто фразеологической стороне ее воплощения. Так, ряд определений в работах Асафьева 20-х годов навеян и некоторыми положениями учения кантианца Кассирера, и реакционной
теорией энергетизма Оствальда с ес абстрактным понятием «энергия». Более глубоким было воздействие Гегеля и, в частности, его «Лекций по эстетике», в которых, как известно, специально рассматривается и музыкальное искусство. В то же время мысль об интонационной природе музыки постоянно содействовала развитию именно материалистических основ теоретической концепции Асафьева, что нашло отражение в значительной эволюции самих определений Асафьевым термина «интонация», многовариантно и в различных ракурсах освешаемого в его работах.
В качестве примера можно привести хотя бы два определения интонации, отражающих эволюцию мысли Асафьева всего лишь в пределах 20-х годов. В работе «Обоснование русской музыкальной интонации»
читаем: «Итак, интонация — проявление звучания. Без интонирования и вне интонирования -— музыки нет». В созданном через четыре года новом варианте работы — «Основы музыкальной интонации» Асафьев тот же
абзац дает в следующей редакции: «Итак, интонация — первостепенной важности фактор: осмысление звучания, а не простое констатирование отклонения от нормы (чистая или нечистая подача звука). Без интонирования и внс интонирования — музыки нет».
В дальнейшем мысль от интонации и интонировании как проявлении мысли, чувств человека, как отражении человеческого сознания все время развивается, найдя в 40-е годы свое воплощение в следующем тезисе:
«...мысль, чтобы стать звуково выраженной, становится интонацией» (211); или же: «...интонация прежде всего — качество осмысленного произношения» (259).
